РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ И РУССКИЙ НАРОД  
В НАЧАЛЕ "ПОСЛЕДНЕГО ВЕКА"  

О "ПРЕВЕНТИВНОЙ" СМУТЕ В РУССКОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ЦЕРКВИ  

М.В. Назаров  

О традиционном отношении РЗЦ к МП

О препятствиях к объединению

Психология "превентивного правого протестантизма"

О миссии Русской Зарубежной Церкви

В октябре 2000 г. состоялся Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, "с благожелательным сочувствием" рассмотревший решения Архиерейского Собора Московской Патриархии (август 2000 г.) как "начало настоящего духовного пробуждения", которое проявляется в следующем:

- "мы приветствуем обращение всего русского народа к молитве всем святым Новомученикам Российским и особенно Царственным мученикам, которая стала отныне возможна, благодаря признанию их святости Архиерейским Собором Московской Патриархии";

- "нас обнадеживает принятие новой социальной концепции, которая по существу перечеркивает Декларацию митрополита Сергия 1927 года", ибо признает необходимым для христиан сопротивление власти духовно разрушительной и антихристианской.

На этом основании зарубежный Собор обратился с письмом к Сербскому Патриарху: "Теперь мы с радостью и надеждой наблюдаем, как предсказанный нашими святыми процесс духовного возрождения начался, а параллельно с ним и постепенное оздоровление церковного управления в России. Процесс этот – трудный и продвигается не без сопротивления... Остались еще и другие серьезные язвы в руководстве Русской Церкви, которые препятствуют нашему духовному сближению. Тем не менее, мы молим Бога, чтобы Он исцелил их всесильной благодатью Святого Духа. Тогда должно произойти желанное сближение и, даст Бог, духовное соединение между двумя расторгнутыми частями Русской Церкви – находящейся на Родине и попавшей за границу. Просим Ваше Святейшество содействовать этому".

С этой целью Собор РЗЦ создал Комиссию по вопросам единства Русской Церкви.

Эти документы зарубежного Собора были с удовлетворением восприняты в среде МП, но многими прихожанами и клириками РЗЦ расценены как содержащие неверные суждения. Например, почему в соборном послании молитва русского народа "всем святым Новомученикам Российским и особенно Царственным мученикам, стала отныне возможна, благодаря признанию их святости Архиерейским Собором Московской Патриархии"? Кто хотел, – а это была немалая часть церковного народа в России, – молился им и ранее, тем более после их прославления Зарубежьем в 1981 г., еще до разрешения московского Собора. Который к тому же признал не всех Новомучеников, да и Государя Николая II прославил с оговорками как рядового страстотерпца, а не как Помазанника Божия, готового стать искупительной жертвой за свой народ...

И вообще из зарубежного послания может возникнуть впечатление, что "начало настоящего духовного пробуждения" обязано пробуждению и решению верхов МП, тогда как это решение было принято ими не без многолетнего сопротивления и лишь под сильным давлением церковного народа снизу, в котором и находится ядро духовного пробуждения. Это следовало отметить (как, например, это было сделано в заявлении Высшего Монархического Совета – см. "Имперский Вестник" № 52). Есть подобные неточности, в основном стилистические, и в других соборных текстах (составлявшихся в спешке – по свидетельству очевидцев).

Однако отношение к этим погрешностям у критиков выявилось разное. Одни хотели бы их обсудить и исправить установленные редакторские промахи (это легко сделать, не меняя основного смысла документов). Другие, не задавая вопросов и не дожидаясь разъяснений, сразу обвинили своих архиереев в "предательском изменении курса" на "воссоединение со лже-церковью МП" как "капитуляция" перед ней. Некоторые клирики перестали подчиняться своим архиереям и были запрещены в служении, несколько священников и один епископ (Варнава во Франции) сами объявили об отходе от общения с Зарубежной Церковью...

Так в РЗЦ возникла новая смута. Они в истории Зарубежья случались и раньше, приводя к отколам "влево": сначала экуменистов-евлогиан (1926 г.) и демократов-американцев (1926 и 1946), затем совпатриотов (1940-1950-е). Нынешняя смута, пусть и в меньших масштабах, грозит отколом "вправо": уже не в сторону союза с сильными мира сего, а в стремлении оградиться от их предполагаемого глобального влияния. (Из аналогичных психологических побуждений произошел в ХVII в. откол "вправо" старообрядцев, тоже поначалу "из-за буквы"...)

Однако, чтобы разобраться в сути происходящего, следует напомнить: 1) о традиционном отношении РЗЦ к МП; 2) о том, что препятствовало объединению до сего времени; 3) рассмотреть, насколько верно решения Собора 2000 г. истолкованы критиками, определив все причины и мотивы всех участников смуты; 4) предложить выход из создавшегося положения.

1. О традиционном отношении РЗЦ к МП

Итак, главный аргумент "правых протестантов" в РЗЦ состоит в том, что Зарубежная Церковь ранее относилась к МП как к "безблагодатной лже-церкви", созданной большевиками, и вдруг, "резко повернув курс", теперь впервые признала ее Русской Церковью. Однако этот аргумент исторически неточен.

Да, можно найти примеры, когда архиереи РЗЦ по тем или иным поводам высказывали мнение о безблагодатности МП, но скорее это касалось так называемых "чекистов в рясах" и высшей администрации, сотрудничающей с богоборческой властью. Никогда не было такого официального соборного постановления об МП как Церкви, и даже сторонники такого взгляда никогда не относили свое мнение о "безблагодатности" ко всему патриархийному духовенству и тем более к церковному народу.

В соборных посланиях РЗЦ сквозь всю ее историю проходит отношение к Церкви на родине (причем именно к ее официальной части, а не к катакомбной – с нею было полное молитвенное единство) – как к "подъяремной", "плененной", "несвободной" и лишенной каноничного возглавления, нуждающейся в "исцелении". Даже когда утверждалось, что ее "высшие иерархи стоят на гибельном пути", все равно к ней относились как к части Русской Церкви. Еще одной ее частью, свободной, считала себя Русская Зарубежная Церковь, что отражено и в ее уставных положениях.

Примеров такого понимания Зарубежьем всей полноты Русской Церкви с учетом трех ее частей: катакомбной, плененной и свободной (даже если границы между ними не всегда указывались четко) – можно привести множество. (См. на эту тему также письмо диакона Николая Савченко от 6/19 декабря 2000 г. из С.-Петербурга и Обращение Пастырского совещания Западно-Американской епархии РЗЦ от 2/15 марта 2001 г.). Выделим ниже курсивом в нескольких таких примерах места, свидетельствующие об отношении к МП как к Церкви.

Так, РЗЦ считала своим главой Патриарха Тихона вплоть до его смерти, с пониманием относясь к его личным компромиссным высказываниям. В 1927 г. после Декларации митрополита Сергия (Страгородского), потребовавшего от всего духовенства подписок о лояльности богоборческой власти, заграничный Архиерейский Собор постановил (9.9.1927):

"Свободная часть Российской Церкви прекращает административные сношения с Московской церковной властью (с митр. Сергием и его синодом) ввиду невозможности нормальных отношений с нею и ввиду порабощения ея безбожной властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и свободы канонического управления Церковью".

При этом порабощенная часть Церкви не была объявлена безблагодатной. В этом вопросе Зарубежная Церковь следовала позиции местоблюстителя Патриарха митрополита Кирилла (Смирнова), который, например, в 1934 г. писал:

"Таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными во священнослужении, являются несомненно таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнения в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. То же необходимо для мирян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни" (цит. по: Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви, с. 495). (В этом же духе и известные современные публицисты РЗЦ о. Дионисий и о. Тимофей Алферовы писали об этой проблеме благодати в МП как "мече обоюдоостром".)

К началу 1940-х гг. в СССР, после "безбожной пятилетки", сергианские структуры Церкви были фактически уничтожены: на всю страну оставалось лишь четыре правящих (но абсолютно бесправных) архиерея. Тем самым официальная часть Церкви свелась к символическому существованию, хотя и не исчезла совсем.

В 1943 г., после воссоздания Сталиным нынешней структуры МП (для мобилизации русского патриотизма в годы войны), РЗЦ сразу заявила, что эта структура создана неканоничным способом (что в сущности описано и в изданной недавно Московской Патриархией многотомной "Истории Русской Церкви"). Однако и это не было сочтено поводом для "безблагодатности".

Так, на призыв в 1945 г. Патриарха Алексия вернуться "в ограду" Матери-Церкви, тогдашний первоиерарх Зарубежной Церкви митрополит Анастасий отвечал, что ее члены "никогда не считали и не считают себя находящимися вне ограды Православной Русской Церкви, ибо никогда не разрывали канонического, молитвенного и духовного единения со своею Матерью-Церковью... Не перестаем благодарить Бога за то, что Он судил нам оставаться свободной частью Русской Церкви. Наш долг хранить эту свободу до тех пор, пока не возвратим Матери Церкви врученный ею нам драгоценный залог. Вполне правомочным судиею между зарубежными епископами и нынешним главою Русской Церкви мог бы быть только свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский Церковный Собор с участием по возможности всех заграничных и особенно заточенных ныне в России епископов, перед которыми мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего пребывания за рубежом..." ("Православная жизнь" № 6, 1976).

В 1950 г. в послании Архиерейского Собора РЗЦ, подчеркнувшего исповеднический подвиг Катакомбной Церкви, говорилось и о "высших иерархах Церкви в России": "...наша Зарубежная Церковь остается по-прежнему вне всякого общения с ними, моля Господа только о том, чтобы Он просветил их духовные очи и отвратил их от того погибельного пути, на который они стали сами и влекут свою паству" ("Православная Русь" № 23-24, 1950).

В 1960 г. митрополит Анастасий, говоря о скрытой Катакомбной Церкви как местопребывании Святой Руси, добавлял, что Святая Русь "живет еще" и в сердцах той части русского народа, "который открыто исповедует ее, посещая с усердием храмы, которые сохранились во всей России" ("ПР" № 10, 1999).

Поэтому в 1964 г. Архиерейский Собор РЗЦ резко протестовал в своем послании против запрещения "безбожным правительством СССР допускать в храмы Божии на богослужения и причащать Тела и Крови Христовых детей, отроков и отроковиц, юношей и девиц от 3 до 18 лет", характеризуя это как "издевательство над Церковью" ("ПР" № 13, 1964).

В 1965 г. третий первоиерарх РЗЦ, митрополит Филарет, тоже четко заявил о трех частях Русской Церкви: Катакомбной, МП и Зарубежной ("ПР" № 22, 1965). Причем в январском послании 1966 г. он писал: "На нас, живущих на свободе, лежит долг не только сохранения в изгнании своей Веры неповрежденной, но и соблюдения верности своей гонимой Матери-Церкви, несмотря на то, что мы не можем иметь общения с Ее нынешним официальным возглавлением"; при этом первоиерарх РЗЦ считал важным "наш голос протеста против преследования Церкви в СССР" ("ПР" № 2, 1966).

В 1976 г. Архиерейский Собор РЗЦ, отметив в своем "Послании русскому народу" исповедничество катакомбных верующих, обратился также к преследуемым священникам и мирянам МП: "Мы лобызаем крест, взятый и вами на себя, пастыри, нашедшие в себе мужество и силу духа быть открытыми обличителями слабодушия иерархов ваших, сдавшимися перед безбожниками... Мы знаем о подвиге вашем, мы читаем о вас, мы читаем вами написанное, мы молимся за вас и просим ваших молитв о пастве нашей в рассеянии сущей. Христос посреди нас есть и будет!.. Жизнь Церкви жительствует и под гнетом безбожия, принимая, благодаря гнету и насилию, необычные часто в мирной обстановке формы, через оковы и цепи прорываясь к свободе духа и победе чад Божиих! Мы с любовью следим за этим процессом у нас на родине и радуемся ему" ("ПР" № 20, 1976).

В определении Архиерейского Синода от 12/25 августа 1981 г. тоже говорилось, что отсутствие богослужебного общения с МП "не мешает тому, что со скорбью и любовью к своему народу мы наблюдаем за течением религиозной жизни в России. В одних случаях мы видим полное падение, а в других – по крайней мере, попытки даже при формальном подчинении Патриархии все-таки оставаться вне апостасийной политики ее вождей, стараясь каким-то образом совершать свое спасение и на территории антихристова царства... Наш интерес к событиям церковной жизни в России не может не омечать и таких более положительных явлений на фоне полной апостасии. Мы должны не ограничивать свое внимание только на том, что заслуживает безусловного осуждения".

В приведенных примерах, несмотря на резкую критику и неприятие официальных структур Московской Патриархии, нет ни намека на ее церковную "безблагодатность". И эта позиция выражалась не только в общих словах посланий, но и в делах. Вспомним, как в 1960-1980-е гг. Русское Зарубежье защищало гонимых верующих МП, таких, как мученик Борис Талантов; как издавались указы первоиерарха о поминовении гонимых священников МП; как по решению зарубежных архиереев шла поддержка (например, в рамках братства "Православное дело") многим клирикам и верующим МП, пытавшимся в 1970-1980-х гг. отстаивать свои права, боровшимся за открытие храмов...

В соответствии с этим в конце 1981 г. Архиерейский Собор РЗЦ говорил о "Русской Церкви в Советском Союзе", которая "лишена возможности высказывать свое мнение и действовать согласно своему убеждению. Она зажата в тиски безбожной администрации". Поэтому зарубежный Собор взял на себя – "как малая часть всей Русской Церкви, но от ее имени" – миссию прославления Новомучеников и Царской Семьи, следуя также призывам верующих и клириков из МП ("ПР" № 21, 1981).

С началом "перестройки" в изданиях РЗЦ все больше отмечались и положительные инициативы прихожан и духовенства МП, как например, деятельность общества "Радонеж" (см. "ПР" № 23, 1990). То есть, миссия Зарубежной Церкви заключалась не только в обличении недостойной иерархии МП, но и в помощи здоровым церковным силам.

В мае 1990 г. Архиерейский Собор РЗЦ под председательством нынешнего первоиерарха митрополита Виталия в своем послании прямо заявил: "Верим и исповедуем то, что в храмах Московской Патриархии, в тех из них, в которых священник горячо верит и искренне молится, являясь не только служителем культа, но и добрым пастырем, любящим своих овец, по вере приступающих, подается в Таинствах спасительная благодать" ("ПР" № 10, 1990). В принятом тогда же "Положении о приходах Российской Православной Свободной Церкви" на территории СССР говорится, что вознося молиты о "соединении всех", эти приходы РЗЦ надеются на исцеление МП и "скорое объединение всех чад Русской Православной Церкви как в России, так и в рассеянии, что будет радостным событием" ("ПР" № 12, 1990).

В декабре того же 1990 г. Архиерейский Синод РЗЦ, в ответ на призыв МП к "открытому и честному диалогу", выразил свою готовность к этому, "если бы для такого диалога была общая платформа церковного мышления и если в нем будут участвовать лица, не запятнавшие себя сотрудничеством с безбожной властью и не подлежащие церковному суду" (ПР № 24, 1990). Тем самым не отвергалась принципиальная возможность такого диалога.

В мае 1993 г. Архиерейский Собор РЗЦ впервые отметил: "Мы слышим покаяние в словах отдельных иерархов Церкви на родине и видим очищение – в мужественном перенесении новых испытаний... Мы сознаем, что пора объединить все силы для того, чтобы Церковь Православная могла занять подобающее ей место в жизни русского народа... Мы сознаем, что надо положить новое начало и ради этого искать новые пути. При этом никто из нас не смеет стать в позу судьи. Все мы должны ознакомиться с извилистыми путями церковной жизни при небывалых условиях ХХ века... и выйти очищенными из тяжелого опыта нашего времени... В наше время, когда в Россию нахлынули всевозможные отрицательные явления с Запада, ... надо слить воедино разный опыт всех частей Русской Православной Церкви. В откровенном обсуждении мы должны подготовить почву для свободного, подлинного и плодотворного Всероссийского Собора. Наша задача не может заключаться в осуждении ближнего, она – поиске путей к обновлению единой видимой Русской Православной Церкви" ("ПР" № 11, 1993).

И, наконец, в ноябре 1994 г. Архиерейский Собор, не отказываясь от прежней бескомпромиссной критики всех искажений в МП, определил: "Сознавая свою ответственность перед Богом и людьми, мы, свободные от всякого постороннего вмешательства архиереи Русской Церкви, полагаем, что пришло время искать живого общения со всеми частями Единой Русской Православной Церкви, разрозненными в силу исторических обстоятельств... В честных собеседованиях, начинаемых без предрассудков и взаимных упреков, ... со всеми, кому дорога унаследованная нами православная сокровищница, мы готовы выяснить канонические и догматические вопросы, создавшие разрыв между разными частями Русской Церкви как единым целым... Мы радуемся тому, что в той же Патриархии выявляются здоровые силы. Это священники да и миряне, православно мыслящие и проповедающие истинное Православие, несмотря на все препятствия... Мы желаем в плодотворном и критическом обсуждении сделать свой вклад в подготовительный процесс к свободному Всероссийскому Собору, о котором мы говорили уже в предыдущих наших соборных посланиях" ("ПР" № 24, 1994). (На этой основе были предприняты попытки таких собеседований в Германской епархии, что было однако сорвано захватами представителями МП зарубежных храмов в разных странах...)

Итак, на протяжении всего существования РЗЦ в ее документах об МП говорилось как о части единой Русской Церкви с надеждой на будущее ее исцеление и на соединение в Истине (сформулированная позже "еретическая", по мнению "Вертограда", экклезиология митрополита Киприана тут не при чем). Именно поэтому приходивших в Зарубежную Церковь из МП никогда – ни до войны, ни в последние годы – не перекрещивали, не перевенчивали, а духовенство принимали в сущем сане. Те, кто считает МП "безблагодатной лже-церковью", должны задуматься об этом и охладить свой критический пыл относительно якобы "нового" экклезиологического значения решений Архиерейского Собора РЗЦ 2000 г.

Критику следует ограничить иными рамками: насколько происходит чаемое "исцеление" структур МП и дает ли оно надежду на объединение в обозримые сроки? Оценки тут могут быть разными, но главное: что нужно делать для преодоления препятствий и приближения этого пусть еще даже и далекого "радостного события"?

2. О препятствиях к объединению

Для этого вспомним причины, разделявшие РЗЦ и МП, как их сформулировал Синод РЗЦ в ноябрьском послании 1987 г. (в ответ на призыв Синода МП в связи с начавшимся в СССР "всеобъемлющим обновлением"):

"Первая причина – это отказ Московской Патриархии от Мучеников и Исповедников нашего времени. Невозможно говорить о том, что у нас не было мучеников за веру, что мы слышали неоднократно от представителей МП... Ведь полнота Церкви не ограничивается только верующими, живущими на земле...

Вторая причина та, что декларация митрополита Сергия (впоследствии патриарха) о тождестве интересов Церкви и безбожного государства лежит до сих пор в основе их отношений. Она лишает Московскую Патриархию свободы, оправдывая полный произвол правителей в делах Церкви...

Третья причина в том, что послание Московской Патриархии определенно утверждает, хотя и называет нас Церковью, что мы находимся вне спасительной ограды Матери-Церкви...

Помимо этих столь существенных препятствий, нас крайне смущает и другое... Мы с горечью наблюдаем все большее вовлечение Московской Патриархии в экуменизм, с участием в молитвах даже с язычниками и идолопоклонниками...

Будем ждать результатов "всеобъемлющего обновления", веря в то, что невозможно сегодня, может стать возможным завтра" ("ПР" № 22, 1987).

Далее, в 1990 г. Архиерейский Собор РЗЦ предписал своим приходам в России не вступать в евхаристическое общение с МП: "доколе она не отречется от декларации митрополита Сергия; не раскается в заблуждениях ей последовавших; не отстранит от своего управления иерархов, скомпрометировавших себя антиканоническими и аморальными поступками, замешанных в коррупции и казнокрадстве, поставленных посредством вмешательства мирских властей, а также допускавших искажения в богослужебной практике Русской Православной Церкви" ("ПР" № 12, 1990). Позже в публикациях РЗЦ к числу условий порою добавлялся и отказ от поддержки посткоммунистической нехристианской власти.

Что изменилось за десять лет? Процитируем из подвергаемого "протестантами" яростной критике доклада епископа Евтихия Ишимского и Сибирского на Архиерейском Соборе РЗЦ 2000 г., на основании которого и было составлено соборное послание. Владыка Евтихий разделил итоги Собора МП "на три категории: положительные, сомнительные, отрицательные":

"К положительным результатам нужно отнести следующие решения Собора:

а) Прославление всего сонма Новомучеников и исповедников Российских с явственным возглавлением его Святым Царским Семейством... Поэтому, хотя и есть изъяны в самом прославлении Патриархией св. Новомучеников Российских, но как один из вопросов, разделяющих РПЦЗ и МП, он отныне должен быть полностью и безоговорочно снят...

б) Принятие новой социальной концепции, которую можно смело противопоставить "Декларации" митрополита Сергия (Страгородского)... Но как вопрос разделения РПЦЗ и МП, относящийся к "сергианству" – он преодолен лишь частично, так как правильное решение принято, а неправильное не осуждено, а, напротив, до сих пор и не смотря ни на что – оно оправдывается...

в) Очень хорошо освещены и разобраны в социальной концепции многие современные вопросы... (...)

Какие решения собора могут вызвать сомнения...

а) Прославление Новомучеников прозвучало не как согласие с прославлением их РПЦЗ, но как некий "противовес" с некоторым подчеркиванием этого противопоставления.

б) Не дано никакой оценки, ни извинения, ни попытки объяснения, почему до сих пор, более 70 лет, Московская Патриархия, порожденная узурпаторским Синодом митрополита Сергия (Страгородского), лжесвидетельствовала и клеветала на св. Новомучеников, что их не было в России, а были политические преступники, что не было гонения на веру... В сонм святых не включен священномученик Иосиф Петроградский... (...)

К отрицательным результатам можно отнести:

а) В первую очередь – принятый документ об отношении к инославию... Он оправдывает участие МП во всех формах экуменизма, в которых она прежде участвовала, и настаивает на дальнейшем участии в них, хотя и с некоторыми оговорками... этот документ полон противоречивости самому себе... Усугубляет отрицательность данного решения собора и то, что оно осуждает тех, кто противоборствует экуменизму в среде самой Патриархии... Вопрос об экуменизме на данное время приобрел значение первостепенного в разделении РПЦЗ и МП. (...)

в) ... И прославление Новомучеников и принятие новой социальной концепции Патриархия не набрала в себе духовно-нравственных сил сопроводить покаянным чувством, а представила как новую свою заслугу на триумфальном пути от 1927 года... Разве не было подведено псевдобогословского мощного фундамента под концепцию подчинения и сотрудничества с советской властью, что теперь так легко пишется: "Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении". Золотые слова! Но ведь так и поступила Катакомбная Церковь и солидарная с нею в духе Зарубежная Церковь, отчего же те же уста продолжают хулить ее, именуя "так называемой", а про Катакомбную вообще не упоминают, отрицая ее существование... Для Патриархии мы те, кто "продолжает всячески хулить верность Священноначалию и Отечеству ныне и в прошлом"... Дурной пример нераскаянного оборотничества Патриархии приобретает характер большого духовного преступления даже при учете принятых ею положительных решений...

Как понимать ее "добрую волю к скорейшему восстановлению канонического единства", выражавшуюся в одних заявлениях, а сопровождавшихся отнятием храмов и монастырей у нашей Церкви, клевету, умалчивание истины, привлечение в свои союзники властные структуры в борьбе против Катакомбной Церкви и приходов Зарубежой Церкви в России?.. Отрицательным явлением на Соборе следует признать еще обвинение нашей Церкви в "подрыве авторитета МП", в "политике дезинформации", во "всяческой хуле". Хотя вину за эти ложные обвинения нам нужно в какой-то степени разделять с МП, так как действительно в некоторых наших изданиях допускалось злорадство в адрес Патриархии, ругательные слова, оскорбительный тон, то есть все то, что нарушает апостольские принципы: "Вы, духовные, наставляйте духом кротости"... Хорошо бы нам обратиться к МП с просьбой изложить факты допущенной с нашей стороны "хулы" и "дезинформации" и за доказанные хуления и неправду попросить прощения и пресечь антицерковную тактику виновных критиканов от нашего имени...

Перейду к конкретным кратким выводам.

1. Принятые на Соборе решения не лишают нас надежды, что соединение может реально состояться, что препятствия преодолимы.

2. Наши претензии к МП совсем не абсурдны, напротив, их разрешение несет несомненную пользу и Церкви, и всему русскому народу.

3. Вопросы, разделяющие нас с МП, сформулированы и обозначены правильно, и нам надо во что бы то ни стало стоять на принципах и традициях РПЦЗ по отношению к МП.

4. Чтобы в дальнейшем нам избегать крайностей и повторения ошибок в отношении к МП, необходимо, независимо от ее на то реакции, создать постоянно действующую комиссию при нашем Архиерейском Синоде по проблемам взаимоотношения с Патриархией".

Закончив эту обширную цитату из доклада епископа Евтихия, при всех возможных замечаниях в отношении тех или иных его формулировок (например, почему вопрос о прославлении Новомучеников "отныне должен быть полностью и безоговорочно снят", если в нем есть "изъяны"?) спросим его критиков: неужели он дает основания для обвинений в "измене" и "стремлении любой ценой воссоединиться с МП"? Тем более что автор доклада позже еще раз все это разъяснил в связи с брошенными ему упреками:

"Ни я, ни другие архиереи РПЦЗ... не собираемся соединяться с МП в ее нераскаянном состоянии или соглашаться с ее отступлениями и неправдами... Все мы – архиереи РПЦЗ – за единство Русской Православной Церкви (более того, я считаю, что это должно быть желанием каждого русского православного человека), но будучи Православными архиереями, мы желаем и мыслим это единство не иначе, как только единство в Истине – во Христе, согласно тому, как мы понимаем прошение на мирной ектинье: "... о соединении всех". Разве мы это прошение трактуем как соединение со всеми еретиками и раскольниками? Нет!... Разве кто-то отменил православное понимание соединения и единства, возможного только в истине?.." ("Православный Вестник". М. 2001, № 2).

Да и в самом послании Архиерейского Собора "правые протестанты" почему-то не видят слов, говорящих как раз о невозможности объединения при существующем положении:

- "отсутствие понимания Московской Патриархией позиции Русской Зарубежной Церкви, бережно хранящей духовное наследие Православной Российской Церкви":

- "агрессивные действия Патриархии по насильственному отнятию у Зарубежной Церкви ее храмов и монастырей...";

- "Московская Патриархия на своем Соборе фактически подтвердила свою приверженность к широкому участию в экуменизме и не озаботилась о предохранении от этой всеереси своего молодого поколения";

- все это "убеждает нас в верности курса Зарубежной Церкви. И впредь мы должны исполнять свою историческую миссию стояния в Истине, доколе не обратятся к ней все... быть верными до конца... Мы остались истинной Церковью, обладающей полнотой душеспасительной благодати".

И даже в наиболее порицаемом критиками письме к Сербскому Патриарху сказано: "Остались еще и другие серьезные язвы в руководстве Русской Церкви, которые препятствуют нашему духовному сближению...".

Неужели все это – "капитуляция" и "резкий поворот к апостасийному объединению с МП"? Почему всех приведенных выше оценок не желают видеть наши "правые протестанты"?

3. Психология "превентивного правого протестантизма"

Выше мы уже отметили некоторые досадные погрешности в документах зарубежного Архиерейского Собора. К тому же на этот раз в них практически ничего не было сказано об опасном глобальном фоне, на котором только и можно верно оценивать происходящее в России: о стремительно развивающемся Новом Мировом Порядка как царстве антихриста. Напомним, что в Послании Архиерейского Собора РЗЦ в мае 1993 об этом говорилось:

"Мы отчетливо чувствуем в современном мире действие системы зла, контролирующей общественное мнение и координирующей действия по уничтожению Православного христианства и национально устойчивых народов"; нынешний разрушительный поток свободы греха "направляется в Россию мировым центром зла" ("ПР" № 11, 1993).

Конечно, неупоминание об этом в документах Собора 2000 г. не значит, что теперь архиереи РЗЦ отказались от такого видения современности, но это могло создать у кого-то впечатление об излишней оптимистичности последнего Собора – на фоне все более сгущающейся всемирной апостасии. В этом, видимо, одна из подспудных психологических причин протестов справа.

Наибольшую критику такого рода вызвало цитированное выше письмо Архиерейского Собора РЗЦ Сербскому Патриарху с просьбой помочь "духовному сближению" с МП. Нам трудно судить, может ли такой посредник помочь в устранении описанных препятствий к воссоединению. Но упреки в том духе, что сербы – "экуменисты" и поэтому РЗЦ "подпала под собственную анафему экуменизму" вряд ли оправданны. Таким специалистам по вынесению смертных приговоров целым Церквам и раздаче благодати можно напомнить следующее.

Во-первых, анафема экуменизму со стороны РЗЦ 1983 г., как это разъяснял митрополит Филарет, относилась именно к деятелям-экуменистам, это не означало отвержения православных поместных Церквей, учитывая и здоровые силы в их составе. Митрополит Виталий в рождественском послании 1986 г. тоже уточнял:

"В данное время большинство поместных Церквей потрясены во всем их организме страшным двойным ударом: новостильного календаря и экуменизма. Однако и в таком их бедственном положении мы не дерзаем, и упаси нас Господь от этого, сказать, что они утратили Божию благодать. Мы провозгласили анафему экуменизму для чад нашей Церкви только, но этим мы очень скромно, но твердо, нежно, но решительно, как бы приглашаем задуматься поместные Церкви... Мы, de facto, не сослужим ни с новостильниками, ни с экуменистами, но если кто-либо из нашего духовенства, по икономии, и посягнул на это сослужение, то этот единичный факт никак не влияет на наше стояние в истине" ("ПР" № 1, 1987).

Во-вторых, в ХХ веке сослужение РЗЦ и Сербской Церкви никогда не прерывалось, даже в коммунистические времена, и это было важной и мужественной поддержкой со стороны наших православных братьев, позволившей РЗЦ оставаться в каноническим общении с православным миром, несмотря на все его грехи, болезни и недостатки. Позволившей также, хотя бы в какой-то мере, быть критерием истинного Православия для этого мира. Что же касается недостатков Сербской Церкви, то в ней, как и в большинстве поместных Церквей, РЗЦ всегда различала разные фланги: склонный к экуменизму и противостоящий ему. Причем прежний сербский Патриарх был настроен гораздо более экуменически, чем нынешний, – почему же именно сейчас РЗЦ "подпала под свою анафему"?..

Правда, в последнее время часть сербских архиереев пошла на "собеседования" с иноверцами, надеясь на поддержку западных христиан в противостоянии агрессии НАТО (ее не одобрило около половины населения западных стран). Возможно, какие-то епископы присутствовали и на богослужениях католиков (хотя это еще не значит совместно молиться; тут нужны точные факты). Однако вряд ли можно поведение таких архиереев относить ко всей Сербской Церкви, которая никогда официально не признавала экуменических богослужений.

Недавно архиепископ Марк Берлинский и Германский посетил Сербию и задал там прямой вопрос "о смущении, которое вносится в паству этими собеседованиями" сербов с католиками. На это сербский епископ Бачский Ириней сказал, что "верующие и священнослужители должны иметь доверие к своей иерархии. Иерархия действует по православной совести. ... Сербская Православная Церковь участвует в этих экуменических мероприятиях потому, что к ним обращаются с вопросами инославные, и СПЦ считает неправильным отказать им в ответах. СПЦ делает это, сознавая свою ответственность за возвращение в лоно Церкви отпавших от ее единства" (особо следует учесть при этом разделенность самого югославянского народа на православных и католиков, говорящих на одном языке). "Но СПЦ не может мыслить единства Церкви иначе, как только в рамках Православия... СПЦ не участвует ни в каких совместных богослужениях, не компрометирует чистоту Православия..." ("Вестник Германской епархии" РЗЦ № 2, 2001).

Для облика Сербской Церкви более характерно, по убеждению архиепископа Марка, наследие преп. Иустина Сербского (Поповича), одним из учеников которого является сам владыка Марк. Именно на этой основе происходит его общение с сербами – в основном с другими учениками преп. Иустина, которые стали архиереями: митрополит Черногорский Амфилохий (Радович), епископы Афанасий Боснийский и Герцеговинский (Евтич), Иреней Ново-Садский (Булович), Артемий Косовский. Последний еще три года назад добивался выхода Сербской Церкви из Всемирного Совета Церквей. Если бы именно такие сербские архиереи посредничали в установлении контактов РЗЦ с наиболее приемлемыми кругами МП, это могло бы принести пользу всему Православию. К тому же речь идет именно о чаемом "духовном единении" (ощущении себя частями единого евхаристического тела Церкви без обвинений в "карловацком расколе" и т.п.), а не об административном единстве с МП, чего многие критики в данной проблеме не различают.

В числе несогласных с документами зарубежного Собора есть, конечно, немало уважаемых людей, имеющий искренний страх Божий. Сгущающаяся обстановка в мире побуждает их к некоему ревностно-превентивному, упреждающему отстаиванию Истины, могущей быть искаженной в их понимании. Они принадлежат к наиболее стойким членам РЗЦ, как это подчеркнуло обеспокоенное духовенство РЗЦ в Омске (о. Василий Савельев и др., удовлетворившиеся позже разъяснениями своего архиерея). Но нельзя не видеть, что в целом эту смуту давно провоцировали и все больше усугубляют с двух сторон люди иного типа.

С одной стороны – не знакомые с понятиями церковной дисциплины и "ревностные не по разуму" люди, а то и просто нашедшие удобный повод выпятить свою "непримиримую православность" – как в Зарубежье, так и в России. В Зарубежье таким часто наплевать на русский православный народ, который они не знают и не отделяют от патриархийного начальства; чувство любви к нему им чуждо, в России они видят "религиозную пустыню" и не хотели бы никаких изменений в сложившемся "черно-белом" статус кво, с которым им вполне удобно жить в своих странах, ничего не делая для бывшего Отечества.

В самой же России некоторые "протестанты" зарубежной юрисдикции порою с неофитским пылом хотят быть "большими роялистами, чем король" и вольно или невольно утрируют ситуацию (порою в расчете на похвалу и помощь от эмигрантов, а то и на собственную эмиграцию в качестве "ревнителя"; в последнем случае огульное очернение Церкви в России – это нередко апология собственного бегства из нее). А иные, наоборот, чувствуя себя покинутыми Зарубежьем (в этом они часто бывают правы, тем более что эта важная проблема на зарубежном Соборе практически не обсуждалась), обостренно подозрительно опасаются поворота к худшему для своих приходов, которые окажутся "принесенными в жертву" патриархийным властям. И вообще для тех, кто ушел из МП, возврат туда психологически очень труден (под омофор тех же архиереев, от которых они были вынуждены уйти из-за их прегрешений?) – отсюда такая оппозиция самой идее объединения даже в будущем; порою кажется, что некоторым "протестантам" был бы приятнее конец света. Отсюда и неверие в возможность исцеления "окончательно испорченной" МП, и даже порицание тех, кто пытается что-то делать для ее излечения.

С другой стороны смуту провоцируют враждебные силы, которые распространяют дезинформацию и поощряют рвение бунтарей, чтобы расколоть и ослабить Зарубежную Церковь. Поэтому, к сожалению, частичная правота "правых протестантов" тонет в море преувеличенных обвинений, ложных домыслов, а то и просто провокационных слухов, распространяемых противниками РЗЦ и врагами Православия как такового. Например, в Европе известны многие случаи дезинформации о "сослужении с МП", "переходе в МП", которые не подтверждались. Поддаваясь на эту провокацию, ревностные не по разуму "протестанты" позволяют себе недопустимые дерзости в отношении к своему священноначалию и по сути играют в чужую игру, направленную на разрушение Русской Зарубежной Церкви. Не удивительно, например, что валентиновцы с плохо скрываемой радостью заявили о "конце миссии Русской Зарубежной Церкви" ("Вертоград" № 12, 2000), надеясь перехватить от РЗЦ часть ее паствы.

При этом презумпция невиновности, принятая даже в светском законодательстве и тем более уместная в среде церковной, у "протестантов" подменяется презумпцией виновности, когда в любом неясном случае (относится ли это к одному человеку или ко всему Архиерейскому Собору) сразу подозревают вину, измену и прочие прегрешения. При такой точке зрения искажаются все пропорции соборных документов (так, пастырское снисхождение к согрешающим принимается за "льстивый тон" и "самоуничижение") и выдаются неверные, преувеличенные прогнозы (в январе два уважаемых батюшки распространили заявление, что до официального богослужебного объединения РЗЦ с МП остались "недели"...). Такая презумпция виновности в какой-то мере возможна в контрразведке, но уместна ли она для пастырей в Церкви?

Поэтому и в создании Комиссии по вопросам единства было бы предпочтительнее не видеть сразу некие "предательские переговоры с МП", а поинтересоваться ее планами и полномочиями. В ответ на такой запрос член Комиссии протоиерей Николай Артемов сообщил нам из Мюнхена 12 марта 2001 г. следующее:

"Никаких переговоров с МП никто не ведет. Когда Комиссия по вопросам единства соберется, через месяца три, то будем обсуждать, что именно можно было бы делать, но без того, чтобы "ломать дрова"... Комиссия действует при Архиерейском Синоде и как таковая никаких полномочий не имеет. Она должна представлять все свои предложения, пожелания и заключения на рассуждение Синода. Синод будет давать свои определения, что следует делать, а чего нельзя... Предполагаю, что в конечном итоге мы придем к форме собеседований, подобных тем, которые уже проводились в Германии, но на более объемлющем уровне. Результаты могут быть представлены на рассуждение Архиерейского Синода как рекомендации... Кое-кому это может показаться слишком медленным, кому-то же недопустимым, а со стороны ОВСЦ и митрополита Кирилла (Гундяева) вероятнее всего будет продолжаться линия на уничтожение и дезинтеграцию Зарубежной Церкви, чему способствуют и неквалифицированные нападки в нашей собственной среде, дискредитирующие нас".

Сама же цель Комиссии, отраженная в ее названии, коренится в традиционном для Русского Зарубежья чаянии возвращения на родину и воссоединения разорванных частей Русской Церкви. Видеть в этом нечто "позорное" можно, лишь забыв об этом чаянии.

Критики указывают и на нескольких архиереев, из которых один уклонился от подписания соборного послания (при этом, вопреки правилам, почему-то не выступив на самом Соборе с иным мнением), другой позже зачем-то написал эмоциональное письмо пастве (о том, что истинные верующие в России по сей день празднуют Пасху "шепотом" и ходят "гуськом" в своих тесных квартирах и поэтому РЗЦ "никогда не пойдет на соединение с МП"), а потом вновь подтвердил решения Собора; третий и четвертый, вернувшись в Россию и подумав несколько месяцев, сняли свои подписи под письмом Сербскому Патриарху... Но при всем нашем искреннем уважении к личной духовной высоте всех этих архипастырей в их запоздалых реакциях скорее можно видеть их политическую подверженность влияниям бунтующих групп. Жаль, что все это расшатывает доверие паствы к Собору и еще больше усугубляет смуту. Особенно если колебания совершает первоиерарх, то подписывающий соборные решения, то выражающий несогласие с ними, то вновь утверждающий их. Это даже дало каким-то людям повод подозревать, что его "принуждают ставить подпись насильно" (эти люди, вероятно, не знают твердого характера нашего первоиерарха).

Видимо, все это вместе взятое и стало причиной психологического неприятия (скорее интуитивно-эмоционального и превентивного, чем трезво обоснованного) документов Архиерейского Собора "правыми протестантами".

Да, есть неточные и досадные суждения в документах заграничного Архиерейского Собора и в выступлениях его членов. Но к неудачным выражениям можно относиться по-разному, в зависимости от своего душевного настроя: или яростно возводить их до степени "предательства" и "капитуляции перед МП", ставя на главное место не уточнение истины, а выпячивание собственной непогрешимости вплоть до выхода из "согрешившей" Зарубежной Церкви, – или же спокойно уточнять истину, допуская, что главная причина – в неудачных выражениях в условиях спешки и при отсутствии должного редактора. Нам ближе второй подход: такие разногласия нужно терпеливо обсуждать, мудро врачевать, находя верные формулировки, а не бросаться обвинениями и рвать отношения. В том числе следует внимательно обсудить и превентивные страхи "правых протестантов", согласившись с их общими опасениями относительно апостасийного влияния Нового Мирового Порядка на мировое Православие, но указав им на неуместность таких бездоказательных обвинений в адрес Архиерейского Собора РЗЦ.

Протестующие не должны обращать внимание на одну лишь "букву" тех или иных спорных формулировок в документах Архиерейского Собора, надо учитывать также подлинный дух и облик наших архипастырей, которые не заслуживают высказанных обвинений в "предательстве".

4. О миссии Русской Зарубежной Церкви

Можно согласиться с теми, кто призывает к созыву IV Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей – теперь он стал особенно необходимым. (В ходе его подготовки хотелось бы предложить на рассмотрение его будущих участников и данную статью.) Но до Собора никакие односторонние безапелляционные обвинения, нагнетание напряженности и отколы недопустимы. Обвиняемые должны иметь право на ответ. Надо уврачевать смуту и сохранить единство Зарубежной Церкви, а не способствовать ее расколу на радость врагам.

Хотелось бы, чтобы все мы на всех уровнях – от мирянина до архиерея – вносили в создавшуюся напряженную атмосферу во всех частях Русской Церкви, в Отечестве и рассеянии, спокойствие, мудрость и благожелательность, оперируя строго достоверными фактами, а не домыслами и эмоциями, вносящими нервозность и подозрительность. Важны не благие намерения тех или иных заявлений, а их результаты. И чем выше сан человека – тем большую ответственность он несет за свои слова.

Ведь, например, что значит прозвучавшее утверждение, что Зарубежная Церковь "никогда не пойдет на соединение с МП"? Даже если МП в будущем выздоровеет? Эмиграция всегда надеялась, что когда-то в будущем это станет возможным. Люди в России могут воспринять это категорическое "никогда" как высокомерие и нежелание Зарубежья помочь своему народу. Если "никогда" – тогда Русская Зарубежная Церковь должна была бы отказаться от своего названия, от традиционного самосознания и от своих уставных положений. Она в этом случае поставила бы под сомнение и свое каноническое право на дальнейшее существование, ибо знаменитое постановление Патриарха, Св. Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 г. за № 362, ставшее бесспорной основой бытия РЗЦ, относилось к отрезанным от центра епархиям Русской Церкви в предвидении будущего вероятного "восстановления центральной церковной власти", причем в этом случае "все принятые на местах" (в данном случае зарубежные) меры "должны быть представляемы на утверждение последней" (п. 10).

В этом смысле верно сказано в последнем "успокоительном" заявлении Синода РЗЦ (от 26 янв./8 февр. 2001): "Само Положение о Русской Православной Церкви за границей определяет наше существование и связывает наши действия с ответственностью перед всей Русской Церковью". И совершенно не понимают миссии РЗЦ те, кто запальчиво возражает: мол, "в "Положении о РПЦЗ" нигде и ни одним словом не упоминается о какой-либо ответственности перед всей Русской Церковью! Это заявление является откровенной, даже и не прикрытой ложью..." ("Церковные новости", США, № 1(93), 2001). Можно лишь недоумевать, к чему эти неприкрытые эмоции, которыми их автор пытается свести миссию РЗЦ к ее узким самодостаточным рамкам.

Мы уже показали выше, что РЗЦ назвав себя Русской, не мыслила своего канонического бытия без связи с Россией и ее порабощенным народом, ответственностью за который проникнуты зарубежные соборные послания во все времена. Эта связь и надежда на будущее возвращение были основой самосознания РЗЦ – независимо от того, какой режим в те или иные годы правил на родной земле. Физическое возвращение в течение 75 лет было невозможно, но духовная связь сохранялась – без этого русская эмиграция потеряла бы смысл своего существования и растворилась бы в других церковных организмах.

Нынешний посткоммунистический режим РФ по своей конституции и насаждаемой идеологии (в системе образования и СМИ) – конечно, тоже нехристианский, но уже не открыто богоборческий. Уже есть возможность возвращения эмигрантов на родину для участия в отстройке русской православной силы. Руководящие структуры МП, конечно, не дают этому режиму должной оценки и все еще не готовы стать бескомпромиссным духовным водителем русского народа (этот аспект, к сожалению, тоже остался неотмеченным в документах зарубежного Собора). Но уже растут в России силы в церковных низах, сопротивляющиеся оккупационному Новому Мировому Порядку, с которыми можно сотрудничать в общих конкретных делах, невзирая на принадлежность к разным церковным юрисдикциям.

Эмигранты могут это, конечно, делать и из-за границы. Но тот факт, что руководящий центр РЗЦ все еще, хотя бы частично, не переведен в Россию, – сильно ослабляет и понимание происходящего в стране, и возможность влияния своим моральным авторитетом. Через границу многое, проходя сквозь призму недоброжелательных СМИ, видится обеими сторонами в искаженной перспективе. Тем более критика издалека, в отрыве от трудностей и реалий российской жизни, теряет в своей убедительности, особенно из США: этот центр Нового Мирового Порядка выглядит явным пробразом империи антихриста и все менее понятным местом для пребывания центра истинной Русской Церкви в наше время... Точно так же, как все менее понятна и молитва о властях в странах рассеяния, что было остро осознано во время агрессии НАТО против православной Сербии... Эти чрезвычайно важные вопросы также необходимо обсудить на будущем Всезарубежном Соборе.

Те же эмигранты, кто своему возрасту или иным причинам не готов к участию в российской жизни – не должны надеяться, что эмигрантская Церковь может стать самодостаточной. Без России она потеряет смысл существования и не сохранится как Русская Церковь. Без России она не сможет завершить и свою главную миссию – "подвиг русскости в условиях апостасии" – ибо исход мировой борьбы между Христом и антихристом решается именно на русской земле. И тот, кто не хочет помогать крепнуть силам Христа в еще не выздоровевшем и не опамятовавшемся русском народе, – просто уклоняется от участия в этой борьбе.

Вот в чем ответственность Русской Зарубежной Церкви: участвовать в деле спасения "не только своих прихожан, но и русского народа, России, да и всего мира", – напоминают из С.-Петербурга протоиерей Владимир Савицкий, иеромонах Валентин (Соломаха) и другие клирики РЗЦ в полемике со своими отколовшимися "протестантами". Поэтому странно, "когда уже из-за постановки этого вопроса [о возможности чаемого единения разных частей Русской Церкви] начинаются брожения и отдельные горячие головы, не выдерживая бремени ответственности, впадают в осуждение нашей Церкви и уходят в раскол... Мы остаемся верны нашему призванию, стоянию в истине ради воскресения Православия в России, ради спасения самой нашей многострадальной страны".

Те судьи, которые в этом усмотрят "филетизм" (то есть превознесение национального над религиозным, как в этом упрекали Русскую Зарубежную Церковь "евлогиане" и теперь упрекают "вертоградари"), не сознают, что Россия не "страна как все" и поэтому русское – не просто "национальное", а подлинно вселенское как наибольшее приближение к идеалу должного "удерживающего" государственного строя для всех народов мира. Таково историческое духовное значение Российской империи – Третьего Рима, в котором национальное и религиозное соединены неслиянно-нераздельно по аналогии с неслиянно-нераздельным соединением Божественной и человеческой природы во Христе. Такова суть русского национально-патриотического и имперского чувства, которого нам нечего стыдиться.

Отрицание такой всероссийской патриотической миссии РЗЦ нередко объясняется тем, что при виде нынешнего духовного разложения в российском обществе, чему официальная Церковь мало противодействует, сегодня кто-то не верит не только в исцеление МП, но и в возрождение самой России. Тут одно следует из другого. Известна теория о. Льва Лебедева, что русского народа "больше нет", а есть вместо него качественно иной: выродившийся советский. Этот тезис в последнее время все чаще поддерживают и некоторые глубоко уважаемые наши соратники и пастыри: "духовно-телесные повреждения, нанесенные нашему народу в этом столетии его врагами, носят уже необратимый характер" ("Успенский листок" № 38, 2001)... Отсюда возникает желание самоизоляции в новых полукатакомбах для личного спасения – такова психология немалой части российских приходов РЗЦ: "Наш путь иной, наша Церковь обращена к миру лишь для того, чтобы извлечь из него желающих наследовать спасение, чтобы они уже явно отличались от мира" (иеромонах Дионисий, священник Тимофей. О положении российских приходов РПЦЗ в свете итогов патриархийного Собора).

Но, во-первых, можно ли столь категорично утверждать, что уход из мира – единственный путь спасения, а надеющиеся восстановить православную Россию не спасутся этим своим деланием? Разве не могут быть пути спасения внешне разными, но едиными по духовной сути?

И, во-вторых, относительно "необратимого перерождения русского народа" можно возразить на теорию о. Льва, что уже в результате первого грехопадения людей необратимо был испорчен земной мир, – однако Бог воплотился в него и Сам проповедовал падшим, основал Свою Церковь, завещал апостолам вместо ухода в катакомбы вселенскую проповедь, промыслил расширение христианства по миру и создание великой Православной Империи с ее воинством. Разумеется, в конце истории нас ждет и необратимый закат христианской власти на грешной земле под натиском "тайны беззакония" – ради нового преображенного мира. Но мы не находим в Священном Писании тезиса о необратимости падших человеческих душ и народов, наоборот: во все времена Господь, его пророки и вожди имели дело с греховной и косной народной массой, но тем не менее будили ее и вели на выполнение поставленных Богом задач.

Необратимое перерождение человеческой души, наверное, возникает лишь при сознательном служении диаволу, – чего о подавляющем большинстве русского народа даже в его нынешнем плачевном невежественном состоянии сказать никак нельзя. В нашем народе, несмотря ни на что, сохранилось от православной тысячелетней культуры много внутренней доброты, широта души, идеализм, сохранилось стремление искать истину и готовность воспринять ее при должном подходе к человеку.

Думается, именно такими глазами уместно смотреть на свой народ священнику, находя и очищая в людях крупицы добра, а не отвергая их из-за наслоившейся вековой грязи. В этом основная задача православного пастыря, он спасается прежде всего ее выполнением. Пример тому показал нам св. прав. Иоанн Кронштадтский, который, даже предсказывая близкую революцию, не ушел в затвор или пустыню, а жил как монах в миру ради обращения и спасения своего дичающего народа в столичных условиях нараставшего греха.

Пусть сегодня нет у нас пастырей такой величины, но есть ставящие себе ту же пастырскую цель. Благодаря их усилиям сейчас одновременно с процессом разложения, наперегонки с ним, в российском обществе идет и заметный процесс духовного отбора и консолидации лучших сил. Именно они, давя снизу на церковные верхи, добились прославления Новомучеников и отказа от еретического истолкования апостольских слов "Нет власти не от Бога"; отмеченные же двусмысленности Собора МП (попытка правильного решения назревших задач без раскаяния в прежнем неправильном) объясняются лишь инерцией закоснелых верхов, но не желанием церковного народа.

Пусть силы добра в России в целом количественно несравнимы с силами зла, но такие битвы никогда не решались количеством, а помощью Божией. Она же подается тогда, когда есть кому помогать. В этом и можно видеть значение Русской Зарубежной Церкви и цель ее пастырской работы в России, с русским народом и Церковью, освобождающейся от вековой болезни (ведь так называемое "сергианство" началось задолго до Декларации митрополита Сергия: вспомним поведение большей части членов Св. Синода в дни Февральской революции...).

Несомненно одно: только при восстановленной здоровой Церкви как духовном водителе нации возможно возрождение России – это непременное условие.

Российские "правые протестанты" считают, что деятельность РЗЦ в России должна ограничиваться только замкнутыми в себе приходами зарубежной юрисдикции, – но это именно путь "ухода от мира". Ведь здоровая Церковь, способная выполнить роль духовного вождя в общенациональном масштабе, должна быть не эмигрантской с центром за границей, а единой Церковью с руководством в самой России, ибо конкурировать с российской церковной властью во влиянии на общество никакая заграница не может: она всегда будет восприниматься "не совсем своей". Заменить структуры МП каким-либо простым и быстрым механическим способом невозможно, она плоть от плоти постсоветского общества со всеми его болезнями, значит ее надо терпеливо лечить вместе с обществом.

Например, пусть даже сейчас МП не вполне искренне "присваивает себе духовное наследие Зарубежья", а лишь "в качестве приманки для простодушных и создания обманчивой видимости своего православия", как пишут нам упомянутые дружественные критики-соратники, – но значит ли это, что "просветительская работа среди убежденных патриархистов себя исчерпала"? Неужели может исчерпать себя сеяние истины? Это не наша монополия – слава Богу, пусть "присваивает", кто хочет. Ведь "простодушный" церковный народ воспринимает эту истину вполне искренне и все более живет в соответствии с нею, требуя того же от своих иерархов – ради этого и небесполезна такая работа. Странно вообще слышать выражения: "патриархия присваивает", "патриархия торгует", "не верим патриархии" – как будто это не миллионы прихожан и тысячи клириков, а одна "добровольно и необратимо" испорченная особа... Не пора ли таким авторам РЗЦ адресовать упреки конкретно тем лицам и структурам, которые их действительно заслуживают, и не отталкивать церковный народ?

Будущее России и Русской Церкви в руках Божиих, – верно напоминают петербургские клирики (прот. Владимир Савицкий и др.). Мы можем лишь стараться жить и действовать в соответствии с чаемой целью в надежде на Божию помощь. И тут, в отличие от теории "необратимой испорченности народа", возможны иная надежда и иной подход, рационально тоже недоказуемый, но все же, как нам кажется, не лишенный определенной духовной логики: не может быть, чтобы уже 83-летние страдания России и подвиг сонма ее Новомучеников были бессмысленны для заключительного этапа ее земного бытия. Страдания попускаются для научения от обратного, и поскольку они все еще продолжаются, а конец истории и после падения удерживающей монархии вот уже более 80 лет не наступает – значит остается шанс на наше научение от обратного и на возрождение России "на короткое время" (поскольку победить нарастающее мировое зло на земле невозможно) для последнего проповедания истины всему миру. То есть Господь продлевает сроки, не считая падение нашего народа "необратимым" – иначе незачем Ему было бы их продлевать, лишь затягивая нашу агонию (см. об этом в книге "Тайна России").

И если бы сейчас появился в официальной Церкви хотя бы один смелый епископ, единодушный с позицией РЗЦ, он мог бы объединить вокруг себя лучшие силы народа, который этого давно ждет. Категорически отрицающие такую возможность и поэтому ушедшие из Русской Зарубежной Церкви, похоже, не верят даже в Божию помощь в возрождении нашего Отечества. Но вряд ли им стоит навязывать свою точку зрения как единственную истинно православную тем, кто верит и действует.

 

Вестник Германской Епархии, 2000-2001