Письмо Митрополита Иосифа Петроградского архим. Льву (Егорову)

 

         Это письмо было написано как ответ архим. Льву (Егорову), выступившему, видимо, по поручению митр. Сергия (Страгородского), с обличением Митрополита Иосифа. Ответ священномученика, одного из возглавителей Катакомбной Церкви в советской России, прославленного Русской Православной Церковью Заграницей в 1981 году в лике Свв. Новомучеников и Исповедников Российских, редакция ЦЛ приводит полностью. Все слова и мысли святого можно в полной мере адресовать и нынешним сторонникам раскола в Зарубежной Церкви — отступившим от Истины неосергианам-лавринитам.

         «Дорогой отче! До последнего времени я думал, что мой спор с митр. Сергием окончен, и что, отказавшись привести себя в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу отойти спокойно в сторону, добровольно принести себя в жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, что ни на какой раскол я не пойду и подчинюсь беззаконной расправе со мной — вплоть до отлучения и запрещения, уповая на одну Правду Божию. Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Мое маленькое «дело» вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви, интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне осталось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться равнодушию и слепоте тех других, которые еще полагают, что попустители — творцы этого безобразия творят дело Божие, «спасают» Церковь, управляют Ею, а не грубо оскорбляют Ее, издеваются над Нею, вписывают себя в число врагов Ее, себя отталкивают от Нее, а не они отталкивают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии, грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

         Может быть, я терпел бы и это. Моя ли хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать и себя в значительной мере ответственным за несчастья в Церкви. Ведь как Вам небезызвестно, — я один из заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не только заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободному предостережением на случай замены, в возможности его духовного падения. Конечно, такое падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной сопровождаться и судом и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях. И каким судом и соборным решением со мною учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны. Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?

         Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике? Погодите, придет, мы надеемся, время, когда будем говорить о наших событиях пред судом. И кто тогда будет более обвиняем — еще большой вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву на расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от Нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: «Не только не выходили, но и никогда не выйдем из недр Истинной Православной Церкви, а врагами Ее, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас». Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митр. Сергию, а вы, ему послушные, идете за ним в пропасть осуждения. Мы зовем Вас и укрепляем Ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами Ее святой свободы, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерных и лживых компромиссов и предательства интересов Ее интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью.

         Ужели Вы не видите несогласимое ни с чем противоречие и несообразность в Вашей диалектике: «и снимаете ли Вы с нас послушание вам тем, что уходите в раскол, или подчиняясь митр. Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Святой Церкви». Я ухожу в раскол?! Милый мой! Да над этим посмеется любая ленинградская старуха. Может быть, не спорю: Вас пока больше, чем нас. И пусть «за мною» нет больше массы, как Вы говорите. Но я не сочту никогда себя раскольником, а примкну к святым исповедникам. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого. Сын Божий, когда вновь придет, найдет ли вообще верных на земле». «И может быть, последние бунтовщики против предателей Церкви и пособников Ее разорения, будут не только не епископы, и не протоиереи, а самые простые смертные, как у Креста Христова».

         Его последний страдальческий вздох приняли не многие близкие Ему простые души.

         Итак, дорогой отче, не судите меня так строго, особенно Вашим Вальсамоном (не потому ли в моей «Книге правил» даже не упомянуто никакого Вальсамона).

         Полагаю, что он был не то, что сами авторы священных правил в понятном каждому смысле и без особых толкователей и что, во всяком случае, этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, не предусмотренных никакими толкователями и правилами.

         Не судите же меня строго и четко усвойте следующее:

         1. Я отнюдь не раскольник и не зову к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

         2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а попросту говоря — введение в оглобли разнузданного коня.

         3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

         4. В строении Церковной жизни — участники — не только одни верхушки, а все тело Церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратья.

         5. Таким раскольником показал себя митр. Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде которых и сохраняется чистая Истина.

         Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине Христос указал нам еще один новый путь: «Да любите друг друга», каковой путь, повидимому, Вы считаете мною упущенным из виду при моих действиях.

         На это я Вам напомню, отче, дивное заключение митр. Филарета в слове о любви к врагам: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша. Аминь» (т. 1, стр. 265. Слово в Неделю 19 по Пятид. Сравн. Еще Апостола любви 2 Иоан. 1, 10-11).

         Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископов только за ересь, осужденную Собором. Против этого возражают, что деяния митр. Сергия достаточно подводят и под это условие: если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви Единой, Святой, Соборной и Апостольской.

         А сверх того, каноны ведь многое не могли предусмотреть. А можно ли спросить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви — Ее свободу и достоинство.

         Что вреднее — еретик или убийца?

         Да не утратим помалу неприметно той свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков. 8-е прав. 3-го Всел. Соб.».

         + Митрополит Иосиф.

         «Почти во всех обличениях политики м. Сергия основным является указание на лишение Церкви Ее внутренней свободы, т.е. закабаления Ее врагами Истины Христовой под иго семиглавого зверя. И теперь мы это видим налицо: поставление епископов и рукоположение ими священников зависит полностью только от интересов коммунистов, лишь иногда они ошибаются в выборе, и тогда опять же враги Церкви руками этой рабы своей удушают неугодных. Церковь (ставшая лже-церковью) политикой митр. Сергия была принуждена рабски повиноваться врагам, согласилась не возвещать слова истины и выполнять волю врагов Христовых, возвещая ложь и обманывая мiр в их интересах. И все это невозможно изменить, если не отбросить прочь рабски-примиренческую сергиевскую политику!

         Эта новая политика, действительно, как сказал митр. Иосиф, произвела нарушение свободы и достоинства Церкви Единой, Святой, Соборной и Апостольской. По единству Церкви митр. Сергий нанес удар своими прещениями в угоду большевиков, отторгнув все ее заграничные русские епархии, и расколов Церковь внутри своими деяниями. После, правда, его последователи старательно «собирали» обратно в лоно уже отступнической церкви... Святость Церкви нарушена соединением ее в единый фронт с врагами Христовыми — коммунистами и далее с их «церковью-социализмом». Уничтожена им и соборность Церкви, ибо в ней управляет уже не голос истины через соборный разум, а диктатура одного лица — отступника — и через него воля вражеской силы. Апостольское достоинство (и преемство)... нарушено травлей и убиением действительных последователей Апостолов последователями Иуды, которые со времен митр. Сергия заняли апостольские места и взяли на вооружение принцип и методы действия Иуды.

         Верные апостольскому служению иерархи были отправлены в ссылки и тюрьмы, высшие посты в церкви заняли его полные единомышленники, опустевшие места заняли вновь поставленные или просто остались пустующими. Теперь коммунисты, подчинив себе полностью иерархию лже-Церкви могли творить над нею, лже-Церковью, все, что им вздумается. В тюрьмы в 30-е годы отправляются не только антисергиевски, антикоммунистически настроенные, но и все «подозреваемые» в этом, а подозреваемыми являются все верующие: ведь христианская вера есть полная противоположность коммунистической идеологии. И если происходило в некоторых случаях замещение пустующих мест, то только такими, в верности коих им не сомневался ни митр. Сергий, ни коммунисты.

         Конечно, поставление епископов происходило (и сейчас согласно сергиевской политике происходит) не из случайных кандидатур, среди которых могли бы оказаться вновь противники, и не по избранию народа, который избрал бы опять же в большинстве людей порядочных, верных Богу, а не антихристу. И даже не весь епископат участвует в избрании епископов, как постановляет 19 прав. Антиохийского Собора: такое тоже не подходило ни м. Сергию, ни большевикам. Согласие на поставление требовалось не епископата (хотя уже без согласия епископата и народа им уничтожены все «несогласные» и опасаться, конечно, некого), а избрание большевиков, через тщательное дознание о кандидате. Естественно, и критерием «порядочности» при таком избрании служит не тот образ епископа, написанный Апостолом и далее святителями, а иной — согласно новой политике и новым условиям.

         Теперь требовались в епископат не высоконравственные люди, не ревностные защитники истины (их возвели в разряд фанатиков), не учительные с миссионерским зудом и не духоносные мужи (каких называют просто ханжами), — а люди, в обязательном порядке, революционно (большевистски) настроенные и со змеиной мудростью. Последнее же тоже в связи с новой политикой приняло новое понимание: быть мудрым как змеи не для того, чтобы спасти большее число людей, избежав при этом помехи и со стороны врагов, но чтобы через прислужничество «волкам» (см. предыдущие слова «посылаю вас как овец среди волков», Мф. 10, 16) сохранить тихое и безмятежное житие. Мудрость мiра сего в данном случае ничем не отличается от такой мудрости самого змия. В связи с этим пошел новый сорт духовенства: змеино и змеино-коварных дельцов. Теперь уже настоящим христианам приходится быть среди них, как овцам среди волков.

         («В объятиях семиглавого змия», напечат. Братством преп. Иова Почаевского, Монреаль, 1984 г., стр. 112-117).

О. Серафим Роуз. "Что такое сергианство?" (краткие выдержки)

         ...«Сергианская» церковная организация...

         Московская Патриархия превратилась фактически в «официальную Церковь» советского государства, распространяя коммунистическую пропаганду по всему миру во имя религии и категорически отрицая наличие любого вида притеснений за веру в Советском Союзе.

         ...Сама кукольная церковная организация сергиан использовалась для ликвидации православия в России, в то же время продолжая за рубежом свою коммунистическую пропаганду и совершенно уже неправдоподобные утверждения об отсутствии гонений на религию в СССР.

         Будущему историку Русской Церкви станет совершенно очевидным, что Иосифляне были правы, а Сергиане фатально просчитались. Но значение Катакомбной Церкви заключается не в ее «правоте»; значение ее заключается в сохранении истинного духа Православия, духа свободы во Христе. Сергианство не просто просчиталось в выборе церковной политики; оно было явлением намного порочнее по сути. Сергианство являлось предательством Христа на основании соглашения с духом времени и мiра сего. Сергианство было тем неизбежным последствием, к которому привела церковная политика, управляемая земной логикой, а не разумом Христовым». 

         Иеромонах Серафим (Роуз)

А вот что говорят о митр. Сергии (Страгородском) и о сергианстве в Московской Патриархии:

         «Старец Иоанн Крестьянкин лично мне рассказывал о своей молодости: «Когда я был молодым человеком, мы тоже очень любили собираться вместе на квартирах, и осуждать митрополита Сергия. И вот однажды, мне было видение. Я не боюсь этого слова, это был не сон, это было видение. Снится мне, что я стою в церкви и мы должны встречать Патриаршего Местоблюстителя (Уже ложь: митр. Сергий не был «Патриаршим Местоблюстителем», он был Заместителем Патриаршего Местоблюстителя — ЦЛ). Вот он приезжает, его облачают посреди храма, и он движется к раскрытым Царским вратам. И уже пройдя мимо меня, он вдруг оборачивается и тихо говорит мне: «Вот ты меня осуждаешь, а ведь я каюсь». И идет дальше. И входит в Царские врата. Я никогда не видел Фаворского света, но это, наверное, был он. Будущий Патриарх просто ратворяется в этом свете, льющимся из Царских врат. С тех пор я больше никогда не дерзал осуждать его».

         Еще отец Иоанн говорил, что настанет время, когда люди поймут, что сделал Патриарх Сергий и прославят его. Помните слова Патриарха Сергия: «Пусть мое имя погибнет, но Церковь будет спасена»? Итак, что же такое сергианство? Это — мученичество. Это должно стать и Вашей и нашей болью и славой. Единой, как едина наша Церковь»...

         Сергианство — это не только «образ поведения», это — прелесть, это порочность во всем: в мышлении и деяниях, это, действительно, отступление от Христа и предательство Его Церкви.

         «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?» (2 Кор. 6, 15).