Вадим Ярмолинец. Как нас отлучали от Причастия

 

16.08.2016

 

 Отлучение от святого Причастия одесско-нью-йоркским Митрополитом одесско-нью-йоркского писателя, комическим образом, – с учетом исторических масштабов действующих лиц, – напоминает отлучение Святейшим Синодом от Церкви писателя Льва Толстого. Что, однако, не мешает, процитировать из ответа Льва Толстого одну фразу о решении Синода:

 

«Оно (решение – В.Я.) представляет из себя то, что на юридическом языке называется клеветой, так как в нем заключаются заведомо несправедливые и клонящиеся к моему вреду утверждения».

Почему меня, Вадима Ярмолинца, секретаря Свято-Троицкого прихода в нью-йоркской Астории, с которым связаны два десятка лет моей американской жизни, отлучили от святого Причастия как опасного бунтаря и раскольника? Как в мои, пострадавшие от гнева Митрополита сообщники, попала прихожанка Лариса Янг?

 

Без краткой предыстории не обойтись. После ухода из жизни в сентябре 2015 года отца настоятеля Всеволода Дутикова приходской совет просил Митрополита Агафангела благословить на пост настоятеля о. Димитрия Добронравова. Вместо этого Митрополит назначил на вакансию о. Владимира Петренко из Бразилии. С этого все и началось. Позиции сторон подробнейшим образом задокументированы на приходском сайте.

 

В письмах и протоколах упущена одна деликатная тема, без которой картина причин конфликта будет неполной. У Митрополита в совете оказался верный помощник и, наверное, не будет преувеличением, сказать – сообщник – овдовевшая матушка Ирина Дутикова. Что их связало? Ни матушка Ирина, ни отец Владимир, ни Митрополит Агафангел этого не скрывают: если о. Владимир станет настоятелем и въедет в дом священника, матушка Ирина сможет остаться в нем до конца своих дней.

 

По-человечески нам понятно стремление м. Ирины остаться не просто под крышей дома, где она провела два десятка лет, но и в семье старых друзей! Петренки и Дутиковы всегда были очень дружны. Но приходской совет обязан заботиться не только о комфорте м. Ирины. Тем не менее, ей была дана возможность год оставаться в доме бесплатно, чтобы прийти в себя и спокойно решить, как и куда ей перебраться.

 

Так в войне с приходским советом у Митрополита появилась важная союзница. Теперь вернемся к истории об отлучении от Причастия.

 

Поводом для отлучения послужили мое и Ларисы Янг выступления на заседании приходского совета 23 марта 2016 года в Астории, где присутствовал Митрополит Агафангел и о. Владимир. Оба приехали в Нью-Йорк специально, чтобы сломить сопротивление совета и расчистить о. Владимиру дорогу к настоятельству. После трехчасовой баталии стороны так и не уступили своих позиций, и тогда Митрополит предложил перенести решение вопроса на ежегодное общеприходское собрание, которое должно было состояться на следующий день.

 

После того, как Митрополит выделил нас с Ларисой как наиболее опасных оппонентов, матушка Ирина начала кампанию за удаление нас из совета. Встретив на следущий день в храме старосту А. Горового, она сказала: «Уберем из совета Ярмолинца и Янг, и все в приходе успокоится». С этим же предложением она обращалась и к другим прихожанам.

 

На собрании о. Владимир без обиняков заявил, что, став настоятелем, хочет изменить состав совета так, чтобы он мог с ним работать. Заявление прозвучало почти скандально – состав совета выбирают прихожане, священник может только рекомендовать своих кандидатов. 

Непосредственно перед выборами в совет м. Ирина давала команду тем, с кем у нее были доверительные отношения: «Янг и Ярмолинца вычеркиваем!»

Несмотря на эти не вполне корректные усилия, Янг и Ярмолинца переизбрали. 

 

Важная деталь: при избрании в совет о. Дмитрий получил 56 голосов, о. Владимир – 30. При этом часть голосов о. Владимир получил через собранные м. Ириной доверенности от людей, которые за него голосовать не планировали. Они просто доверились матушке.

 

И вот тогда Митрополит, видимо, решил убрать нас из совета другим способом. После майского заседания Синода на его сайте «Интернет-Собор» появилась запись:

«Имели суждение о положении дел в Свято-Троицком приходе в Астории, Нью-Йорк, США. 

Постановили: Имея отеческое архипастырское попечение о духовном преуспеянии нашего Свято-Троицкого прихода в Астории, предупредить членов Приходского Совета, особенно Вадима Ярмолинца и Ларису Янг, что их деятельность носит опасный для духовной жизни прихожан характер и не приносит пользу Церкви. В связи с этим напомнить им об ответственности перед Господом и Спасителем нашим Иисусом Христом. Призвать их к послушанию правящему архиерею и поставленному Архиерейским Синодом настоятелю». 

 

Объяснений того, в чем именно заключалась опасность поведения Янг и Ярмолинца для духовной жизни прихожан, в журналах нет. Но есть запись о соответствующем заседании Синода, сделанная о. Олегом Мироновым из Канады. (Он сопровождал на заседание в Одессу вл. Андроника). Сообщая о положении в Астории, Митрополит сказал, что дела в Астории наладятся только после того, как Янг и Ярмолинец будут «вышвырнуты из совета». Тогда же Митрополит охарактеризовал меня как «неверующего одесского жида». Ларису Янг Митрополит окрестил «агентом болгарского КГБ», заверив участников заседания в том, что у него есть этому доказательства.

 

Реакция членов Синода во главе с его секретарем архиепископом Георгием на обнародование подробностей заседания на приходском сайте была абсолютно адекватной характерам участников встречи – ни один не возопил: «Нас оболгали!» Главное возмущение и недоумение было по поводу того, кто оплатил поездку о. Олегу Миронову из Канады в Одессу?

 

Ах, как хочется ответить: «Как кто? Болгарское КГБ!» Но нет, не оно. Оплатили прихожане, которые отчаялись дождаться хоть одного ответа Синода на все свои призывы и тогда послали к Митрополиту своего представителя. Но Митрополит снова отказал, подтвердив, что настоятелем будет о. Владимир. 

Дальше события развивались так:

 

1 июня Совет обратился к о. Владимиру с просьбой отложить свой приезд в Асторию на престольный  праздник, поскольку атмосфера была накаленной, у каждого батюшки оказались, говоря футбольным языком, свои фанаты, и выяснения отношений были неизбежны.

 

5 июня приходской совет и совет попечителей обратились к архиепископу Андронику с просьбой вернуть нью-йоркский приход в свою епархию, из которой его забрал под свое попечительство живущий в Одессе Митрополит Агафангел. Забрал, снова – невзирая на письменную просьбу совета оставить их под омофором Андроника.   

Видимо, это и послужило поводом для того, чтобы Митрополит перешел от предостережений к карательным действиям.

 

18 июня в «Обращении к прихожанам Свято-Троицкого прихода в Астории», опубликованном на «Интернет-Соборе», Митрополит сформулировал три основных обвинения против бунтарей:

 

1) «В письме ко мне на бланке прихода от 1 июня 2016 года Вадим Ярмолинец заявил: «Мы также уведомляем Вас, что, поскольку дом священника является приходской собственностью, а не собственностью временно проживающей в нем м. Ирины (Дутиковой), Совет запретил ей принимать у себя о. Владимира Петренко» - т.е., назначенного Архиерейским Синодом настоятеля».

 

2) О. Владимир позвонил по телефону Вадиму Ярмолинцу накануне своего запланированного визита на Престольный праздник, и в ответ услышал обещание вызвать полицию, если он посмеет приехать, и даже угрозы своей жизни и здоровью. 

 

3) «Меня насторожили заявления некоторых членов приходского совета, касающиеся того, что теперь жизнь в приходе, под их управлением, пойдет по-новому. Матушку Ирину они намерены из дома выселить просто на улицу...»

 

Далее последовали обвинительное заключение и приговор:

«Таким образом, в действиях членов приходского совета Ларисы Янг (она задает главный тон на его заседаниях) и Вадима Ярмолинца имеет место бунт против настоятеля, Правящего архиерея и Архиерейского Синода, назначившего настоятеля. То есть, открытый бунт против нашей Церкви.

Согласно 36-го Апостольского правила, за отказ принять настоятеля, противление Правящему архиерею, Архиерейскому Синоду и учинение смуты, я вынужден отлучить от Св. Причастия Ларису Янг и Вадима Ярмолинца до их покаяния. Согласно Нормальному приходскому уставу, будучи под прещением, они, на период прещения, не могут быть членами прихода».

 

Теперь мои комментарии по обвинительным пунктам:

1)   Письмо от 1 июля 2016 года не было личным письмом Вадима Ярмолинца Митрополиту на похищенном мной церковном бланке. Это была просьба к Митрополиту всего совета – объяснить свои оскорбительные высказывания на майском заседании Синода. За отправку этого письма проголосовали все члены приходского совета, включая матушку Ирину, которая, кажется, сама была шокирована лексикой Митрополита. По просьбе совета о. Димитрий от участия в голосовании воздержался.

 

2)   Я согласился поговорить по телефону с о. Владимиром по настоятельным просьбам матушки Ирины, хотя, казалось, ничего нового сказать друг-другу мы не могли. Бог мне свидетель, ни жизни, ни здоровью о. Владимира я не угрожал. После того, как прозвучали обвинения Митрополита, совет направил о. Владимиру письмо с просьбой подтвердить или опровергнуть их. Отец Владимир не ответил. Он, однако, впоследствии приезжал к м. Ирине как частное лицо и даже заходил в храм, явно не опасаясь за свою безопасность.

Тут важно добавить: даже если бы о. Владимир подтвердил слова Митрополита об угрозах, без записи этого разговора, без свидетелей, никакой суд такую «улику» бы не принял.

 

3)   Говоря о «некоторых членах», которые хотели выселить из дому м. Ирину, Митрополит, наверное, имел в виду снова нас – Янг и Ярмолинца. В действительности мы оба голосовали за то, чтобы овдовевшая матушка осталась на год в доме священника, не обременяя себя расходами на его содержание. Помимо этого, следует понимать, что матушке, с ее двумя дочерьми и пенсиями, улица не грозит ни при каких обстоятельствах.

 

Небольшая личная жалоба: хотя матушка Ирина, неоднократно признавала при людях, что ее никто не выгоняет из дому, она отказалась сказать это Митрополиту, который цинично использовал ее со всеми ее иллюзиями для расправы над нами. То же могу сказать и об о. Владимире. Когда в том самом телефонном разговоре я спросил его: почему он, человек, претендующий на роль отца-настоятеля, не защитил нас от оскорблений и клеветы Митрополита, он, как говорится, на голубом глазу, ответил: «Так я же вас не знаю!» Впрочем, сознаю, разговор не был задокументирован, поэтому, если о. Владимир скажет, что такого не было, значит не было. 

 

Обвинение против Ларисы Янг в том, что «она задает главный тон на заседаниях совета», я прокомментировать не берусь. Наверное, логичней было бы развивать тему службы в болгарском КГБ...

Все вышесказанное дает основания сделать очевидный вывод: обвинения против меня и Ларисы Янг с последующим отлучением от Причастия, были сфабрикованы Митрополитом с тем, чтобы «вышвырнуть нас из совета», запугать этим других членов совета и добиться назначения на пост настоятеля о. Владимира Петренко, который был бы всю жизнь должником Митрополита. Еще бы – получить такой приход!

 

«Другим членам приходского совета я настоятельно рекомендую быть внимательными и рассудительными в своих суждениях, дабы не подменять властью административной власть духовную, и не идти вслед тех, кто, вольно или невольно, не различает эти два вида власти в православном приходе», – заключает Митрополит.

 

Думаю, сейчас Митрополит Агафангел не может не понимать, что с чередой прещений, – за нашими последовало лишение кафедр и отправка на покой архиепископа Андроника и арихиепископа Софрония, – темперамент ли, патологическое упрямство – занесли его чуть дальше, чем он сам бы теперь хотел. Поостыв, Митрополит пишет удрученному волной террора отцу Герману Иванову-Тринадцатому в Лион, что де решения Синода не окончательны.

 

Как же выйти из положения? Кризисная ситуация – налицо. Верхи больше не могут, а низы больше не хотят. У них болит голова. Они хотят, чтобы их оставили в покое.

А тут предложение Митрополита о новом экстренном собрании в Астории! И еще проект урегулирования ситуации в Северной Америке, и приглашение нового епархиального администратора, бывшего посла США в Украине Джона Хербста на встречу Митрополита с недовольными клириками Северной Америки. Упс! Так это не только в Астории им недовольны…

 

Два слова о себе. Меня крестили в младенчестве в храме святителя Григория Богослова и мученицы Зои в Одессе. Но в церковь я начал ходить в самом конце 80-х, открыв то единственное место, где можно найти защиту от всех неправд внецерковного мира. В 1990-х, уже живя в Нью-Йорке, наша семья начала посещать Свято-Троицкий храм в Астории. В 2009-м по рекомендации о. Всеволода Дутикова меня избрали в приходской совет. Лет пять назад стал секретарем. Всю жизнь стремился быть подальше от начальства, но церковь это другое. Когда она обращается к твоему опыту, ты отдаешь его с любовью. Ты же писатель, сказал батюшка, вот и пиши. Речь шла о протоколах. Но должность включает еще и уборку храма, и покраску туалетов, и ремонт крыши – на волонтерских, естественно, началах. Мне это нравится, ведь это мой дом.

 

И вдруг в этот дом врывается мой землячок Миша Пашковский. Догоняет меня со всеми теми представлениями о прекрасном, от которых я бежал 26 лет назад, со своими вездесущими жидами, агентами КГБ и прочими силами зла. Да еще с опытом лихих 90-х. Да с лексикой новой эпохи: «Та послушайте, я же тут ничего не продавливаю, я вас просто прошу понять нас».

 

Когда некоторые товарищи спрашивают меня: «Зачем тебе нужна эта война, брось!» Я отвечаю: «Мне не нужна война, но сколько раз в жизни я должен бросать свой дом?»

 

«А если он покается? – спрашивает Лариса Янг. – Мы не имеем права отказывать ему в покаянии».

Увы, я не уверен, что до этого дойдет. И проблема не в нас – Вадиме Ярмолинце и Ларисе Янг. Желающих услышать покаянные слова может оказаться больше, чем готовности принести в жертву свое «я». Тем более это уже не просто «я», это образ жизни, доход, нажитое, имидж. И Астория, это не просто вздорный приход, это – символ, это его – Агафангела – Сталинград. Сдашь его, дальше все посыпется как карточный домик. Поэтому ощущение такое, что мир нам не светит.

 

Но дорога к миру есть. Только она начнется, не с «экстренного» собрания в Астории или проекта урегулирования ситуации, а с простой отмены бессудных прещений, признания собственных беззаконий.

Готовы ли мы тогда, я и Лариса Янг, простить ему этот исковерканный его клеветой, манипуляциями, изматывающим писанием этих проклятых писем и диким эмоциональным напряжением год нашей жизни?

 

Готовы, конечно. Мы – христиане.