Игумен Андрей Ерастов. После одесского синода

27 июля 2016

Иг. Андрей (Ерастов)

В основе нынешнего конфликта в РПЦЗ лежит различное понимание догмата о Церкви; настолько различное, что люди просто не понимают друг друга. 

Церковь это тело Христово. Церковью управляют не люди-архиереи, а Дух Святой. Приснопамятный Митрополит Виталий говорил, что когда архиереи издают свой указ, они должны затем духовным слухом прислушиваться: какое действие оказал этот указ на Церковь, принимает ли тело Церкви - церковный народ - этот указ или отвергает. В последнем случае этот указ остается лишь листом бумаги в архиве. Так происходит взаимодействие между возглавлением Церкви - архиереями с телом церковным - народом. Это взаимодействие – духовный, таинственный процесс; оно не может быть логически объяснено, поставлено в какие-то формальные рамки.

Митрополит Агафангел и его присные понимают Церковь как земную организацию с иерархической структурой, наподобие армии. Митрополит Агафангел любит говорить о церковной дисциплине, которую он понимает как беспрекословное повиновение самому себе.

Однако, Церковь не армия. Послушание в Церкви основано не на принуждении и страхе, а на добровольном, свободном убеждении и любви. 

Последние несколько лет деятельность Митрополита Агафангела можно охарактеризовать как непрестающую войну с церковным народом. Как может голова враждовать со своим телом? Церковь не принимает указы одесского синода, отторгает их, как чуждый элемент. Однако, Митрополит Агафангел видит в этом происки своих врагов и неутомимо борется с телом церковным, отсекая от него все новые и новые части.

Митрополит Агафангел установил в Церкви единоличную диктатуру. Послушные епископы его синода без разбора одобряют все его действия и решения. Таким образом митрополит в нашей Церкви получил власть подобную власти римского папы. Такое положение совершенно анти-канонично, противоречит самому принципу канонического права Православной Церкви. Ведь и отпадение римской церкви произошло, в первую очередь, из-за притязаний папы на верховную власть в Церкви.

Всякого, кто осмелится протестовать против такого порядка вещей, ждет расправа. Митрополит Агафангел привык сам судить и расправляться с тем, кто требует церковного суда над митрополитом. Это вопиющее попрание самого принципа правосудия, как гражданского, так и церковного. Причем все это обильно сдабривается цитатами из Св. Писания и ссылками на св. каноны. 

Каноны составлены свв. отцами для созидания Церкви, для того, чтобы жизнь Церкви протекала согласно Божией правде и милосердию. У Митрополита Агафангела, напротив, несправедливость кощунственно подтверждается ссылками на каноны. 

Но это еще не самое страшное.

Диавол изначала борется с Церковью путем создания подделок под Церковь. Такими подделками были и есть все еретические сообщества, которые выдают себя за Церковь. Еще более тонкой подделкой было сергианство, по форме вполне каноническое и православное, но по сути анти-церковь. 

Такой же подделкой является и синод Митрополита Агафангела. Заседания одесского синода с каждым разом все больше похожи на какую-то уродливую пародию. По слову Писания, Церковь – это «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3,15). Можно ли сказать это о нашем синоде? Ложь у них выдается за правду, насилие и месть - за справедливый суд, лицемерие и своекорыстие – за пастырское душепопечение. Своими действиями они отрицают Евангелие, отрицают учение Христово.

Самое страшное в одесском синоде – это его единодушие; единодушие в неправде. 

Наша совесть не может мириться с таким положением. У нас разногласие не по какому-либо второстепенному вопросу, это принципиальное расхождение. Наш долг перед паствой требует, чтобы мы ясно высказали свое отношение к синоду Митрополита Агафангела: это не возглавление Церкви, а подделка. 

Согласно 15-му правилу Константинопольского собора, прекращение поминовения своего митрополита допускается лишь в том случае, если он проповедует какую-либо ересь. Но нужно учитывать, что каноны составлялись по поводу реальных ситуаций, а не гипотетических; поэтому каноны не могли предусмотреть всего, что может произойти в Церкви. Например, такое явление как сергианство не предусмотрено в канонах. 

Сергианство страшнее любой ереси. Как сказал о нем один из новомучеников, - это попытка объединить Христа с Велиаром. Однако, сергианство не догматическая ересь, а явление духовно-нравственного порядка. Поэтому в 1927 г. для многих не легко было сделать решение об отделении от митроп. Сергия (Страгородского).

Каноны написаны для вселенской соборной Церкви. Каноны не предвидят отдельного независимого существования маленькой церковной структуры, как наша. По канонам, всякий епископ, какую бы кафедру он ни занимал, может быть привлечен к церковному суду высшей инстанции. У нас это невозможно, поскольку мы являемся маленькой независимой частью Русской Церкви, порабощенной сергианами. 

Согласно Положению о РПЦЗ, митрополит подсуден архиерейскому собору РПЦЗ под председательством старейшего архиерея. Однако, в нашей ситуации, когда большинство архиереев – послушные угодники митрополита, такой суд может стать лишь очередным фарсом. 

Не существует канонического выхода из этого тупика. Разделение неизбежно, как оно было неизбежно в 1927 г. для отошедших от митр. Сергия.

 

 

Иг. Андрей (Ерастов)